В результате такой целеустремленной и, казалось бы, вовсе никем не заказанной идеологической работы авторов с телезрителями, у них были сформированы и, буквально, забетонированы очень устойчивые мировоззренческие платформы, основания которых давно фиксируются практически всеми социологическими службами в сотнях исследований.
— Январь 2003 г.: только 14% населения России считает, что при коммунистах сегодня им жилось бы хуже (ВЦИОМ).
— Март 2003 г.: от 54% до 57% наших граждан в целом положительно оценивают роль Сталина в истории страны (ФОМ и ВЦИОМ).
— Июнь 2003 г.: 76% опрошенных убеждены, что следует пересмотреть итоги приватизации; так думают три четверти россиян с высшим образованием (РОМИР-мониторинг).
— Ноябрь 2003 г.: лишь 19% населения России хотели бы жить в обществе индивидуальной свободы; остальные 81% предпочитают общество социального равенства или затруднились с ответом (ИКСИ РАН).
— Ноябрь 2003 г.: за последние четыре года число ощущающих себя проигравшими от реформ россиян увеличилось с 49% до 61%, а 54% считают, что путь, по которому идет современная Россия ведет страну в тупик (ИКСИ РАН).
Таков конкретный ценностный результат воздействия на людей официальной массовой культуры. И это после того, как опубликованы все тексты Сожненицина, Шаламова, Гроссмана, Домбровского и, что не менее важно, при том, что четыре из каждых пяти людей занятых в нашем народном хозяйстве, работают на частных предприятиях. Вот настоящий идеологический коллас. Это как если бы человек сидел за компьютером с нескрываемым чувством ненависти к нему.
Помните старый официоз? Чудесные советские ленты про передовиков и секретарей парткомов, помпезные концерты в Кремле с Кобзоном и Лещенко, любимых художников — героев соцтруда. Рядом с этой красной культурной продукцией в полном соответствии с законом «о двух культурах в рамках одной российской культуры» сосуществовали Высоцкий и Любимов, Эфрос и Климов, Шнитке и Муратова. Да, конечно, в разной пропорции, с разным отношением к ним власти, но и то и другое печаталось, снималось, исполнялось, воспроизводя тоскующее по свободе единое целое.
Теперь нет запретов. В этом смысле вся культура стала разрешенной, а, значит, официальной, психологически востребованной. Люди уже не могут жить без ежедневного допинга телеэфира. Поэтому естественно, что самыми официальными стали произведения, которые показываются в прайм-тайм. И если в это время по ящику пропагандируют личную активность, инициативу, труд, творчество, успех, ответственность, семейные ценности — то это одна страна, а если насилие, передел, страх, нетерпимость, презрение к чужому — то совсем другая.
В июне этого года именно в прайм-тайме официально объявили охоту на олигархов, назначили их вроде пол-Пота и Бен Ладена, и вот уже абсолютно все партии согласны сбросить их с корабля современности. Безусловно, квалификация России как большой Зоны была бы невозможна без поддержки других средств идеологического воздействия. И первое среди них — жесточайшая, сильнее чем при Суслове, цензура на свободный доступ к информации. Речь идет о самом эффективном орудии — самоцензуре. Много лет российская творческая интеллигенция запрещает себе говорить публично о положительных результатах модернизации страны. О том, к примеру, что рост экономики за последние пять лет — 32%, средняя зарплата за три года выросла в два раза, что мы на 32 млрд. долларов сократили долги другим странам, что потребительская активность народа сегодня в три раза больше чем все доходы от продажи нефти и газа, что по соотношению выпускники школы-абитуриенты вуза мы вышли на первое место в Европе…Запрещено. О большинстве народа (51% относит себя сейчас к среднему классу) — тоже. Обращать внимание можно только на ту часть населения — 23%, кто находится за чертой бедности. Виртуальные силовики с блеском внедрили фундаментальный общественный архетип «Россия теперь — страна бедных».
Конечный результат этой огромной пропагандистской работы известен: общество помещено в жесткую психологическую клетку, сконструированную, всего из четырех чувств: недоверия всех ко всем, исчезновения чувства безопасности, страха, зависти к чужому успеху и, конечно же, отсутствия внятных моделей будущего. Но, чтобы эти психологические пружины не уничтожили механизм реального социального функционирования, в систему встроены клапаны погашения колоссальной негативной энергии. Так, в частности, функцию разрядки выполняют разного рода праздники (в России их в два раза больше, чем в любой развитой стране), всевозможные концерты, конкурсы, юбилеи, очень популярные в народе.
Именно попса выполняет функцию вывода населения, хотя бы на время, за пределы большой криминальной Зоны. Этакая дверь за ее пределы, ведущая в место отдыха от переживания повсеместных преступлений. Здесь можно забыться, вспомнить чудесное прошлое, встретиться с любимыми исполнителями. «Ты не бросай меня в огонь и любовь мою не тронь». Всего три-четыре бригады попмеханики (Игорь Крутой и Ко, родственники и друзья Аллы Борисовны, подопечные Регины Дубовицкой и семья Степаненко) сотни выходных дней и праздников на всех каналах выполняют изнурительную работу по психотерапии бывших советских людей. Ведь насмехаться над тем, над чем герои-бандиты вовсе не смеются — над проблемами новой жизни, значит победить страх. И при этом незаметно, как бы сквозь смех, укрепить в подсознании людей столь близкие нашим блатным общинные идеи.